Путь в «поле», или - туда и обратно.

Зеленская Лариса

            1992 год. Путь «туда». Совершенно случайно, буквально по воле Рока, получаю деньги на поездку на полевые работы на Командорские острова. Денег не просто мало, а катастрофически мало. Только и хватило на авиабилеты для меня и моего студента Андрюши на маршрут, звучащий для нас просто как ангельская песня: Магадан - Петропавловск-Камчатский – с. Никольское (Командорские о-ва, о. Беринга). Первая часть маршрута, та самая, где мы летим на самолете, передвигаемся на автобусах, перетаскиваем наш полевой груз – весьма банальна и тяжела. Потеем, тащим, грузим, разгружаем, потеем, тащим. Словом – рутина. Зато все ясно, видна перспектива, дело идет, только надо потерпеть…

Наконец, мы в поселке Никольское. День уходит на оформление бумаг, ставим, где надо печати, покупаем продукты на остатки «расходных» денег. Выясняем, что туда, куда нам надо, можно проехать только на вездеходе. Оплатить его придется по весьма приличной таксе, принятой в поселке. На это уйдут практически все деньги, что у нас есть. Почему-то тогда нас это совсем не расстроило. Надо, так надо! В поселке три вездехода. Один – частный, он не повезет, т.к. у хозяина – путина и заработок на рыбе у него значительно больше. Второй принадлежит администрации поселка, он - на ремонте. Третий – у военных, а они гражданских не возят. Началось…

Ждем неделю. Ежедневно ходим в гараж. Ежедневно узнаем, что «вот еще денек и поедем». Денег на еду нет (на вездеход отложили), «полевую» еду экономим, там нет людей и ждать помощи неоткуда будет. Ежедневно Андрюша, приобретший в детстве навык виртуозного владения рогаткой, ходит на окраину поселка и стреляет куличков нам на еду (весенний пролет еще не кончился). Мы их там, на костерке в котелке варим, там и едим. Пожить нас с грузом пустили в огромный дом КамчатНИРО, вместе с их студентами. Бесплатно. Если бы знали, как мы им были благодарны! Правда, там полно крыс, но нас со студентами много, мы шумные, видимо, сами их пугаем. Обошлось без ЧП, ну пробежит этакой «кабанчик» прямо перед носом, ну ночью с хрустом что-то ест, ну что-то уронит или разобьет, но ведь ни укусили никого, не обидели! Ждем…

Гуляя по поселку (времени-то, увы, много), выяснили, что в поселке катастрофически не хватает наличных денег. Погода, оказывается, неделю нелетная для маленького Л-410, который единственный здесь курсирует до Камчатки. Полоса на сопке короткая, другому самолету – не сесть. Инкассаторы все увезли, а на зарплату деньги еще не привезли. Плюс двухмесячная задержка зарплаты (у военных – еще больше). Ждут борт с деньгами. Интересно посмотреть на жизнь, где почти нет денег! В магазинах все выдают под запись (все ведь друг друга знают, населения - 1800 человек, включая грудных младенцев). С нас, однако, деньги спрашивают, мы-то - чужие. Поэтому, по-прежнему живем на «подножном корму», ну студенты чаем со сгущенкой и галетами угощают. Я в благодарность их стригу – народ в преддверье полей срочно «меняет имидж»! Ждем…

Ожидание уже перерастает во что-то истерическое – время уходит, а мы даже не выдвинулись в район работ! От отчаянья иду к военным. Долго, почти на истерике пробиваюсь к командиру, жду его тоже долго, но настырно. Наконец в какой-то комнатушке «для ожидания» ко мне выходит усталый военный, я не разбираюсь в званиях и погонах, но говорили, что будет именно главный командир. Я начинаю ему очень эмоционально говорить, как необходимо начать «полевые» работы, как это важно для отечественной науки. У него, как мне уже сказали, сейчас идут учения, и ему явно просто тяжело слушать все то, что я ему говорю. Уже видя, что все напрасно, и он просто ждет паузы, чтоб вежливо меня выставить, я уже почти безнадежно говорю, что заплачу прямо сейчас, если надо. Тут, вдруг все меняется! У военного совсем другой взгляд, он уже не усталый замученный вынужденной бессонницей человек, а просто – охотник при виде добычи!

- Заплатите, это как?

- Наличными.

- Прямо сейчас?

- Да!

- Давайте!

            Я вытаскиваю деньги и начинаю отсчитывать, точнее, для него их пересчитывать. Только искоса вижу, как у него, просто как в кино, округляются глаза, при виде растущей горы банкнот. Это потом, вечером, я узнала у всезнающих местных, что в части денег уже полгода офицерам не платили. А тогда, в запале, замирая от одной мысли, что вдруг прямо сейчас я получу вожделенный вездеход, я просто считала и считала. Потом еще обосновывала, что это - по стандартной для поселка цене (т.е., то, что с меня хотела взять администрация…). У военного лицо как-то замерло, и он деревянным голосом спросил:

- В пять ноль-ноль утра завтра устроит?

- Что в 5 утра?

- Выезд. Завтра, в пять. Как раз будет отлив, в прилив там не пройти. Или надо раньше? Можно ночью, но ночью отлив меньше.

- Отлично. Завтра в пять!

            Он молча сгреб деньги и вышел. И только тут до меня дошло – получилось! Едем! Завтра! В пять!

            Погода утром была роскошной! Прапорщик и солдат – водитель, вероятно, получили приказ доставить нас туда, куда мы пожелаем. Преодолевая на своем пути все, без сомнений и рассуждений. Они приказ выполнили.

           Они довезли нас до мыса Пристань Байдарная – скальной стены, высотой от 100 до 200 м, длиной 7 км по карте. Это потом мы узнали, что вдоль этой стены, оказывается, даже на легком, плавающем вездеходе никто и никогда не ездил! Только зимой, через перевал можно пройти в нужную нам бухту. Но мы этого не знали. Когда прапорщик как-то робко спросил: «А дальше ехать?». «Естественно!» - ответили мы. И тяжелый вездеход, громадина, служащая для перевозки ракет, с грохотом потащился вдоль стены. Пройти всю стену мы не успели – шел прилив, да и дорогу перегородил далеко выдающийся в море мысок, с камнями побольше нашего вездехода.

            Мы спешно разгрузились в скальном кармане-бухточке, куда явно не доставал прилив. Вездеход поспешно уехал. До сих пор никто из моих друзей, теперь уже многочисленных, на ставших почти родными Командорах, так и не верит, что нас тогда доставили почти в бухту Перегребную. Не дошли только 3 км. Вездеход тогда не «разулся», не сломался, успешно вернулся в часть.

            1992 год. Путь «оттуда». «Поле» успешно закончено. За лето у нас целых четыре раза были гости. Все они в один голос объяснили нам, что больше «халявы» с доставкой почти к месту работ нам уже не светит. В лучшем случае мы можем попытаться выехать на вездеходе, который будет завозить запас продуктов, горючего и прочего снаряжения для охотника-промысловика, чей домик-зимушка находится в 5 км от мыса Пристань Байдарная. Таким образом, нам предстояло, для начала, вынести все наше снаряжение за мыс – 7 км сплошного «прижима».

            Тогда, после заезда, мы взяли с собой только самое жизненно необходимое. На следующий день, за отлив сделали еще пару ходок и, в общем, уже обустроились в домике, что нашли в бухте. В течение лета мы ходили к месту разгрузки, как на склад продовольствия и снаряжения, понемногу доставляя то, что было нужно. Остальное - укутывали куском брезента, что надежно защищало «склад» от непогоды и вездесущих песцов. Так как транспортно-доставочные работы как-то не причиняли больших хлопот в течение сезона, то я, честно говоря, просто и не представляла себе, что же нам тогда предстояло.

            Упаковка снаряжения заняла почти сутки. Общий вес был примерно 500 кг. Все было упаковано и увязано в мешки и ящики разного объема и веса. Еще было три рюкзака. Если бы все это нужно было загрузить в грузовик – это не составило бы проблем. Но, как выяснилось, для переноса в руках или на плечах эти въюки были не столько тяжелыми, сколько совершенно неудобными. Но перепаковывать было уже поздно. Началась эпопея выноса груза…

            Опять же из-за слабого представления об объеме предстоящих работ, мы начали транспортировку, только когда вода отошла от скал уже достаточно далеко, т.е. ближе к максимальному отливу. Перетаскивали поочередно весь груз на короткие расстояния, типа - «вон до того камня», потом до следующего, и т.д. Сначала незаметно подошла вода, пришлось тащить уже в поднятых «болотниках», отсчитывая волны на отдельных участках и стараясь проскочить их на «полной скорости», т.е. бегом и при этом, стараясь не запнуться и не навернуться на скользких камнях. Одновременно начало темнеть. Отупев от тяжелой работы, мокрые и замезшие, мы дотянули груз только до места нашего склада.

Уже почти в полной темноте, соорудив из нашего груза «защитную стенку» от ветра со стороны моря, постелили три широкие доски, которые нашли здесь же в выбросах моря, стали укладываться спать. От усталости, приготовление ужина просто не помню, но точно помню, что наелись. У нас были спальники-«саркофаги». Это такие тяжелые (около 10 кг) набитые верблюжей шерстью матрасоподобные упаковки, совершенно неподъемные, но очень теплые и просторные. В комплект их входили также наружный брезентовый чехол и внутренний х/б вкладыш. Все это было на пуговках и завязочках, которые я за лето любовно пришила и обычно их все на ночь засупонивала. Получалась почти индивидуальная спальная камера, если водой не поливать – все нипочем. Спать улеглись просто в спальниках на досках, «гуськом», ногами друг к другу, благо небо было без туч, сплошные звезды.

В сон просто провалились. Единственное, даже во сне как-то было удивительно тихо (ночевали-то под «птичьим базаром», над нами были тысячи морских птиц), только накат стучал оглушительно (до кромки воды было всего около 3 м). Потом в поселке мы узнали, что именно в эту ночь было землетрясение, но мы ничего не почувствовали, видно – проспали.

Проснулась я оттого, что по мне со стороны ног кто-то шел! В ужасе открываю глаза – на груди, радостно «улыбаясь» всей пастью, стоит сеголеток-песец! «Щенячья» шкурка темно-коричневая, короткошерстная и пушистая как мутон, пропастиной прет, как от мусорного бака! Глаза желтые, раскосые, выражение морды очень похоже на радостную рожу козла, выловившего волка из колодца в мультфильме «Ну, погоди!». Я, упакованная в спальник, из которого торчит только лицо, совершенно беззащитная, могла только пугать его гримасами и воплями: «Пошел вон, дурак!» При этом, в мозгу почему-то в ритме набата, торжественно звучали слова из дневника Г. Стеллера, описывающего перепетии экспедиции В. Беринга: «Песцы ходили по неподвижным умирающим людям, а у тех, кто не уже мог шевелиться, носы обкусывали…»

Судорожно теребя завязочки и пуговицы, я спешно рассупонивала спальник, подергиваясь всем телом, чтоб стряхнуть с себя нахала. Песец спрыгнул и стал у моего плеча, также радостно заглядывая мне в лицо. Наконец-то я смогла, где-то под горлом, выпростать из спальника одну руку, неуклюже схватила горсть гальки и запустила ею в песца. Я ожидала любой реакции – от испуганного отпрыгивания, вплоть до бегства, до агрессивного огрызания. Но его реакция меня просто потрясла! Он радостно стал ловить и глотать брошенную гальку! У меня было ощущение, что я в него швыряюсь крошками сыра! Продолжая освобождаться от спальника, я наконец-то смогла сесть, и песец несколько отдалился, но все еще ждал, как собачка подачки, что я ему еще брошу чего-нибудь хорошего. Завозился студент, ворча, что «некоторые и утром спать честным людям не дают».

Тут я увидела, что развешанные мною вчера на просушку портянки уже в зубах двоих братишек того нахала, что облизывается рядом. И эти ребята времени не теряют, а, ухватившись зубами за разные углы дорогой для меня портянки, тянут ее в разные стороны! С воплями, что я их всех сейчас, разом, удавлю и прочее, я наконец-то вскочила к великому неудовольствию всех, включая студента. Потеху прервали, портянку я отобрала после легкой пробежки, щенки с присоединившимися родителями отошли на вершинку из осыпавшихся камней.

Потом, уже завтракая, я поняла причину парадоксальной реакции щенка на брошенную гальку. Просто именно в этом месте мы вчера сливали воду со сваренной вермишели, на гальке осел клейстер.

Далее процесс выхода был обыденным. Учтя ошибки, мы сразу же начали дальнейшую транспортировку груза. Успешно его перекантовали по отливу и укрыли брезентом уже с той стороны мыса Пристань Байдарная. Потом нам повезло и с вездеходом. За любовно «прикопанный» литр спирта, водитель вездехода, завозившего припасы на зимовье, сделал небольшой крюк и прихватил наш груз на обратном пути. И мы, уже абсолютно без денег, оказались в поселке. Студента бесплатно на спецрейсе вертолета, вывозившем московскую экспедицию (которая все лето безуспешно пыталась раскопать соратников В. Беринга), удалось переправить на Камчатку. Мой груз на Камчатку вывезла команда радистов-коротковолновиков из Омска, приезжавшая на соревнование на о. Беринга. А я, дождавшись денежного перевода от мужа, успешно на Камчатке нашла и груз и студента, и мы вместе наконец вернулись в Магадан. Но это уже совсем другие отдельные истории.